В ПИТЕРЕ УВЕКОВЕЧЕН НИКИТА МИХАЛКОВ
– Памятники, по-вашему, призваны напоминать о прошлом?
– Для того они и ставятся. Вопиющий случай – судьба витража в наземном вестибюле станции метро «Гостиный двор». Этот витраж стоимостью примерно миллион долларов – памятник истории культуры и искусства, но он сегодня заставлен рекламным экраном и торговыми павильонами. Возможно, так поступили потому, что на нем изображены непопулярные по нынешним временам события – расстрел Временным правительством июльской демонстрации 1917 года на перекрестке Невского проспекта и Садовой улицы.
Если бы современные бизнесмены и чиновники думали не только о деньгах и отнеслись к витражу более почтительно, они бы не попали впросак с монетизацией. Для многих из них стали шоком выступления людей, перекрывших Невский проспект. Причем перекрытие произошло в том же самом месте, где была расстреляна июльская демонстрация – этот перекресток во все времена как магнитом притягивал митингующих. Витраж мог бы служить городским властям отличным напоминанием о том, что с населением делать можно, а чего нельзя. Для того и нужны памятники, чтобы НАПОМИНАТЬ!
– Ну а памятники, которые появились не без вашего участия, разве они напоминают о чем-нибудь? По-моему, так просто развлекают.
– Не согласен. Прежде всего они «греют душу». Зайчик возле Петропавловки напоминает о том, что крепость построена на Заячьем острове и в городе до сих пор происходят наводнения. Фотограф на Малой Садовой, Фонарщик на Одесской, а также стоящие в том же ряду, но выдуманные другими петербуржцами Водовоз, Охтинская Молочница, Василий-пушкарь – все они ненавязчиво, тепло сохраняют в памяти народной исчезающий образ старого Петербурга. Ведь в самом деле, когда-то по улицам города ходили молочницы (я их помню), ездили водовозы, за порядком следили городовые, а пушка и сегодня палит с крепостного бастиона…
Кстати, памятник Городовому возник по инициативе бывшего начальника ГУВД Анатолия Пониделко. Он, если помните, на короткий период возродил городовых-»краснофуражечников» на Невском проспекте. С уходом Пониделко исчезли и городовые. А памятник появился в последний день его пребывания на посту. Зная, что он уже снят со своего поста, Пониделко поставил эффектную точку. Еще один любопытный факт. Благодаря Городовому в Петербурге оказался увековечен замечательный артист и кинорежиссер Никита Михалков. Именно его черты скульптор Альберт Чаркин придал лицу Городового…
ДЕПУТАТЫ, РОДСТВА НЕ ПОМНЯЩИЕ
– По-вашему, памятники влияют на людей?
– Я верю в незримую связь между старым Петербургом и новым. Здания и памятники создают ауру города. И если эта аура повреждена, а «история за фасадом» забыта, то страдают и современные жители.
Почему в городе столько нерешенных проблем, а у граждан столько претензий к деятельности власти, которая с необыкновенной легкостью санкционирует непопулярные в народе залповые повышения тарифов и т. д.?
Простой ответ: «Выбрали не тех» – не объясняет кризис.
Посмотрите, в каком состоянии у нас находится здание Городской думы. Воздвигнутая в годы правления Павла I и Александра I, она подражает своей высокой башней ратушам средневековых европейских городов. Думская башня всегда была символом городского самоуправления. Именно «думская каланча» была главным центром праздничных торжеств по случаю 200-летия Петербурга и многих других праздников. А посмотрите, в каком состоянии оказалось здание Думы в дни 300-летия! Стены сегодня в трещинах, они изъедены языками пожарищ, стыдливо закрыты огромными рекламными плакатами, а часы на башне все время отстают. Мне кажется, в этом есть глубинная связь. Вот так же, как те часы на башне отстают, не поспевают за событиями и депутаты нынешней Городской думы, избравшие диковинное, на американский манер название для нашего городского муниципалитета – «Законодательное собрание Санкт-Петербурга»…
Или другой пример незримого воздействия памятников на людей – «недоделанный» памятный знак, посвященный первому петербургскому трамваю. На Адмиралтейском проспекте, в том самом месте, откуда в 1907 году отправился в путь первый городской трамвай, поставили основание в виде рельсов и диабазового мощения. А информационной доски с надписью о том, что отсюда началось в 1907 году регулярное движение трамваев в Санкт-Петербурге, до сих пор нет, хотя «Горэлектротранс» заплатил очень большие деньги за проект. Не потому ли так бедствует в городе трамвай? В то время как на Западе этот экологически чистый вид транспорта развивается, в загазованном, парализованном пробками Петербурге трамвай, наоборот, исчезает.
Городская Дума,
украшенная в честь 200-летнего юбилея Петербурга.
ПАМЯТНИКИ –
НЕМОЙ УКОР ВЛАСТЯМ
Петербургские чиновники
относятся к прошлому
без должного уважения
Петербург – памятник под открытым небом. Но в последние годы городские власти демонстрируют странное отношение к историческому наследию. Памятники архитектуры приватизируются, сносятся дома на Невском проспекте, в самые дорогие сердцам петербуржцев исторические уголки безжалостно вторгается уплотнительная застройка, на центральных площадях вопреки протестам горожан появляются нелепые, а порой и бестактные сооружения вроде башни Мира или «писающего мальчика»…
Отношение к памятникам – это отношение к прошлому. Где границы, за которые нельзя переступать? Об этом и многом другом наш сегодняшний разговор с СЕРГЕЕМ ЛЕБЕДЕВЫМ – известным краеведом, знатоком истории Петербурга. Благодаря его энергии и инициативе в городе появилось множество оригинальных памятников: Достоевскому на Владимирской площади, Фонарю на Одесской улице, Зайцу возле Петропавловской крепости, Кошкам на карнизах Малой Садовой, Трамваю на Адмиралтейском проспекте...
ЧИНОВНИКИ ПРОТИВ ЧИЖИКА-ПЫЖИКА
– Сергей Борисович, в прошлом году из уст главного художника города приходилось слышать заявления о том, что центр Петербурга уже перенасыщен чижиками-пыжиками, фонарщиками, котами, зайцами и прочими «игровыми» памятниками – больше их ставить не будут. Вы разделяете беспокойство чиновника? Ведь его слова – это камень в ваш огород.
– Я бы не слишком верил словам чиновников от культуры. Благодаря их «компетентному руководству» со Смольного собора, находящегося под самым носом администрации Санкт-Петербурга, падали кресты; клинило после ремонта ангел-флюгер, венчающий шпиль Петропавловского собора. Кто-то был наказан за это? В середине 90-х у меня на кухне два года пролежала уже готовая мемориальная доска русскому благотворителю и меценату, купцу-лесопромышленнику Василию Федуловичу Громову. Ее не разрешали устанавливать только потому, что в тексте доски чиновники Комитета по культуре усмотрели крамолу: им очень не понравилось слово «русский» в словосочетании «русский купец»…
По опросам радиостанций, самым популярным среди петербургских памятников считается крохотный Чижик-Пыжик. На втором месте – Кошки, гуляющие по карнизам на Малой Садовой улице, а затем – Зайчик у Петропавловской крепости. В отличие от «многопудья» идолов революции и разного рода «бронзовеющих деятелей» они живые, «с человеческим лицом», несмотря на то что зверюшки. Что в них плохого? Многие так называемые попсовые памятники отражают душу Петербурга. Чижик-Пыжик, который водку пил на Фонтанке, – герой известной народной песенки...
Я вот сейчас пытаюсь поставить памятный знак Верной Вороне во дворе дома № 64/11 на углу Невского проспекта и Караванной улицы. Эта птица – живой и реальный городской персонаж. Во дворе стоит высокое дерево, а на нем – гнездо. Каждый житель дома расскажет про то, как ворона каждый год прилетает сюда, чтобы вывести воронят в самом центре Петербурга. Благодаря этому гнезду при благоустройстве двора дерево пожалели и не спилили. Небольшой памятник Верной Вороне во дворе стал бы реальным, народным «знаком признательности», а не очередной чиновничьей затеей, уродующей лицо нашего города.
Создатель «Муму» сидит на собачьем кладбище
МАНЕЖНАЯ ПЛОЩАДЬ – ПРОКЛЯТОЕ МЕСТО
– Приведите, пожалуйста, примеры таких затей.
– Что-то немыслимое творится у нас на Манежной площади. Это какое-то проклятое место для памятников.
Монумент писателю Ивану Тургеневу засунули в маленький садик, он оказался зажат с четырех сторон и ненавещаем. Сама скульптура хорошо исполнена, она просится на простор, на одну из площадей Петербурга. Ведь «новый город» так беден монументальной скульптурой. К тому же по иронии судьбы памятник создателю «Муму» сейчас стоит на собачьем кладбище – во время войны на этом месте хоронили умерших от голода служебных собак, которых в пустовавшем Михайловском манеже натаскивали бросаться со взрывчаткой под фашистские танки.
В центре Манежной площади несколько десятилетий стоял закладной камень памятника Гоголю. Монумент писателю здесь, однако, не появился, а камень исчез. Вместо Гоголя к 300-летию города при содействии бывшей городской администрации и по настоянию итальянцев поставили четыре «пристенных» бюста итальянских архитекторов. Хотя они к Манежной площади, за исключением Карла Росси, не имеют никакого отношения.
Зато имеет отношение император Александр II: в Михайловском манеже он впервые публично прочел манифест об отмене крепостного права, давший свободу десяткам миллионов людей. И что самое главное: в юбилейные дни в Петербурге появился памятник, изображающий царя-освободителя. Бронзовую фигуру доставили из Киева, но вместо Манежной площади установили на Суворовском проспекте, возле здания бывшей Николаевской академии Генерального штаба. Где логика? Между тем памятник Александру II предлагалось установить на Манежной площади еще в конце XIX столетия!
ПРИНЦ ЧАРЛЗ ВАЖНЕЕ ПЕТРА I ?
– На другом берегу Фонтанки перед православным храмом стоит замерзающий голый мужчина из бронзы. Каким образом он там очутился? «На Фонтанке водку пил»?
– Подле бывшей придворной церкви Святых Симеония и Анны, воздвигнутой при императрице Анне, в 2000 году установили памятник, сразу же окрещенный петербуржцами «писающим мальчиком». Там и надпись имеется, что сие есть «аллегория XXI века». Что этим хотели сказать городские власти – непонятно. На этом месте перед храмом нужно установить памятник императрице Анне Иоанновне с арапчонком, который Растрелли специально создавал для одной из площадей северной столицы. Спрашивается: почему отлитый в бронзе памятник до сих пор стоит в Русском музее?
– Много еще таких петербургских реликвий, перемещенных в годы советской власти, до сих пор находятся не на своих местах?
– Их хватает. В ближайшее время, в год 60-летия Великой Победы, перед майскими торжествами обязательно следует возвратить на свое законное место в Троицкий собор Александро-Невской лавры гробницу – серебряную раку – небесного покровителя Санкт-Петербурга, Святого великого князя Александра Невского. Она, кажется, и сегодня находится в одном из танцевальных залов Зимнего дворца.
Не могу найти ответы на такие, например, вопросы: где теперь знаменитая мемориальная доска братьям Елисеевым, которая еще в 90-х годах висела на фасаде Елисеевского магазина, а затем пропала?
На чьей даче сегодня находятся два замечательных больших золоченых фонаря, которые десятки лет украшали фасад первого этажа здания торгового дома «Штоль и Шмидт» на Малой Морской улице?
Где десятки старинных, подлинных фонарей Невского проспекта – ценнейшие памятники старинной техники, исчезнувшие во время реконструкции проспекта в 2001 году? Каждый из них стоил не одну тысячу долларов!..
Любопытно: в «Гостином дворе» имеется памятный знак в честь посещения магазина английским принцем Чарлзом, но в то же время в Петербурге нет мемориальных досок на зданиях, в которых жили и скончались российские монархи. Между тем в Лондоне, например, не так давно была установлена доска Петру I на доме, в котором он останавливался во время Великого посольства…
По ночам петербургский Фонарщик
с Одесской улицы погружен во тьму.
Фонарщика и его фонари
не включают в городскую программу «Светлый город».
ФОНАРЩИК КАРАУЛИТ МАТВИЕНКО
– Вообще память воплощается не только в изображениях, созданных художником и скульптором. Память человека удерживает образы, звуки и даже запахи…
– Совершенно верно. Поэтому нельзя делать памятники просто каменными глыбами. Нужно их оживлять!
Возьмем памятник Фонарю на Одесской улице, состоящий из фигуры фонарщика и нескольких старинных фонарей. Изначально существовала идея вечерами зажигать эти фонари. Но она так и не исполнена.
Мемориальный комплекс превратился в абсурд – памятник Негорящему Фонарю!
А ведь в Петербурге принята программа «Светлый город». У нас подсвечивают все что угодно: мосты, дворы, крыши, рекламные стойки, а вот памятник Фонарю не зажигают. Хотя рядом с ним живет сама Валентина Матвиенко. Представляете, как ей обидно да и страшно, наверное, каждый день возвращаться с работы, проходя мимо негорящих фонарей, во тьме которых прячется силуэт бородатого фонарщика.
А Кота Елисея с Малой Садовой каждый день в определенное время предполагалось кормить: тетенька в чепце должна была высовываться из окна в определенное время и выставлять на карниз блюдце молока и муляж сосиски. Но потом мне сказали: «Это все несерьезно!» Ну да, несерьезно. Но в городе появилась бы еще одна забавная традиция, которая приводила бы в восторг туристов и придавала бы пешеходной зоне неповторимый колорит. Сотни фотокамер снимали бы сию торжественную процедуру кормления петербургского Кота. Пошел бы турист – а там, глядишь, и валюта!..
– Существуют ли в Петербурге курьезные памятники?
– Да, есть один. В Екатерингофском парке в 1820-х годах по проекту Огюста Монферрана установили колонну – так называемый Молвинский столп. Кому он поставлен и зачем, никто толком не знает. На верхушке колонны архитектор Монферран хотел установить золотой шар, но это не было сделано по типичной причине – «за неассигнованием суммы»… Существует версия, будто бы еще императрица Екатерина I приказала поставить этот знак в память о своем любовнике Вильяме Монсе, казненном по приказу Петра. Так что Молвинский столп можно считать уникальным памятником любви…
А еще Сергей Борисович Лебедев по-прежнему полон идей. Среди них установка во дворах новостроек «павильонов козла», где мужчины могли бы «забивать козла»; установка шуточных памятников Дачной мухе (в районе Дачного), Василию Ивановичу и Петьке на улице Чапаева, Доброму Бармалею из бронзы на Бармалеевой улице, Василию Теркину в Веселом Поселке, возрождение дореволюционной традиции отмечать особой церемонией вскрытие Невы… И наконец, самое главное предложение – перенести башню Мира на улицу Мира.
Эту французскую штучку, не вписывающуюся в облик Сенной площади, все равно собираются демонтировать. Так почему бы не переместить башню Мира на улицу-тезку и не поставить, например, во дворе дома 34. Это место в высшей степени символическое. В доме 34 по улице Мира размещается редакция газеты «Смена», самой миролюбивой из всех петербургских газет!
Беседу вел Петр Сидоров
Жмите "Нравится"!
МЫ В СОЦ. СЕТЯХ: Вконтакте, Фейсбуке,
Твиттере, на Гугл+
Санкт-Петербург:
История
за фасадом